ПРОЩАЙ, ПЯТНАДЦАТАЯ ШКОЛА!..
После восьмого класса я оставил свою
богатую традициями четвертую школу ради занюханной пятнадцатой, в
которой, тем не менее, ради ее близости к пединституту, был открыт
класс с математическим уклоном. Математические способности были налицо
у четырех человек (трое из который были зато лишены других
способностей). Остальные же были люди как люди. Но класс все-таки был
замечательный, поскольку в нем напрочь отсутствовали тупицы и
двоечники. Как выяснилось, это уже само по себе замечательно. Силами
нашего класса была сколочена поп-группка, обслуживавшая школьные
мероприятия. На уроках мы вовсю занимались литературой, издавая
рукописную газетку "Кузькина мать". Но об этом - в другом месте и в
другое время.
* * *
Ах, что нам школа? Это клуб,
Куда приходим без стесненья.
Но нет, отнюдь не для ученья,
Кто так подумает, тот глуп!
Туда мы ежедневно ходим,
Чтоб увидать знакомых круг.
Своих друзей, своих подруг
Мы в классных комнатах находим.
Мы анекдоты травим в школе,
Мы говорим о том, о сем,
О шейке, битлах и футболе,
Томатный сок в буфете пьем
И, повидав знакомых дам,
Бредем лениво по домам.
* * *
Звонок прозвенел и заходит
К нам Алла Ивановна в класс.
Глазами добычу находит
И спросит кого-то сейчас.
Учебники все залистали,
Историю злобно кляня,
И чьи-то уста прошептали:
"О! Лишь не меня, не меня!"
Секунда, другая, - по коже
Мороз от волненья идет.
Кого же, кого же, кого же
Она отвечать позовет?
Черт! Я так и знал. Алла-Ванна
На Цыбу с сомненьем глядит
(Читает тот физику рьяно)
И... "Тихонов!" вдруг говорит.
Вскочил я в волненьи, дрожащим,
И в обморок тут же упал.
"И смолк наш юный барабанщик,
Его барабан замолчал."
* * *
В девятом классе физику у нас вела Майя Акимовна Лебедева, тетка,
несомненно что-то имевшая за душой. В десятом ее сменила завуч Тамара
Владимировна Базылева, недостаток ума возмещавшая избытком самолюбия.
Ко всему, она еще стала критически отзываться о Майе Акимовне и этим
подписала себе приговор. Похоже, что больше всех ей крови испортил я.
Сказка о бабе-яге или новый конек-горбунок.
1
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны плещут,
Утро новое встает,
А Тамара в класс идет.
Тут крещеный весь народ
Вылезает из ворот,
На Тамару все глядят
И с мольбою говорят:
"Пощади, Тамара, нас,
Не ходи, Тамара, в класс,
Нам бы лучше физкультуру,
Чем такую злую дуру!"
Но Тамара все молчит,
Влево-вправо не глядит,
Вперевалочку идет -
Как лебедушка плывет.
2
В классе ужас, в классе страх,
В классе слезы на глазах,
Все дрожат, как от удара.
Понимай - идет Тамара.
Все стоят, молчат, и вот
Слышен вопль: "Идет, идет!"
Широко открылась дверь
И заходит лютый зверь.
Ну и рожа! Мать честная!
Задолицая такая,
На челе парик большой,
Зад как туча - бог ты мой!
В классе паника стоит,
А Тамара говорит:
"Вот уж я задам злодеям!"
Все краснеют и бледнеют.
3
В это время князь Рубон
Доказал такой закон:
Чтоб Тамары не бояться,
Надо нагло улыбаться,
Что диктует - не писать,
Если спросит, то молчать.
С той поры он веселится
И Тамары не боится.
На уроках этот князь
Тихо дремлет, развалясь,
На Тамару не глядит,
Только усом шевелит.
И уроки напролет
Он резинку все жует,
А резинка не простая,
Контрабандная такая.
4
Все решили - это что же!
Станем хитрыми мы тоже.
Станем тихо развлекаться,
Страшных воплей не пугаться,
Хором семечки лущить
И усами шевелить.
СТАНЕМ ДЕЙСТВОВАТЬ ХИТРЕЕ!
И Тамара подобреет.
Разломаем новый стол,
Поиграем-ка в футбол,
Перестанем отвечать
И, чтобы, значит, не скучать,
Будем прыгать, баловаться,
Кукарекать, петь, смеяться,
Будем песни сочинять
И НЕ БУДЕМ УНЫВАТЬ!
5
Сказка быстро говорится,
Дело медленно творится,
Но уже через неделю
Все заметно обнаглели.
Злюка стала замечать -
Перестали все дрожать!
На уроках не молчат -
Меж собою говорят.
На вопрос не отвечают,
Ничегошеньки не знают,
А чегой-то все жуют.
На пол семечки плюют,
Никаких тебе задач
Не решают, хоть ты плачь,
На нее уж не глядят,
Лишь усами шевелят.
6
"Что за черт!" - она решила -
"Что за муха укусила
Этот мерзостный народ?
Это ж просто подлый сброд!
Что мне делать с этой сворой?
А! Прибавлю-ка террору,
Чтобы, в бога душу мать,
Знали впредь, как бунтовать."
Тут Тамара улыбнулась,
Подмигнула, повернулась
И ну притопывать ногами
Да прищелкивать перстами:
"Я, конечно, всех умнее,
Всех румяней и белее.
Вот в журнал я погляжу
И всем им, гадам, покажу!"
7
Так и сделала. И вскоре
Приключилося нам горе.
Стала злюка бушевать,
Всех казнить и убивать.
Двойки свищут, кровь струится,
А Тамара веселится:
Грозным голосом кричит
И ножищами стучит,
Пузом машет и хохочет,
Запугать нас, видно, хочет.
Но народ не растерялся,
Скоро с силами собрался,
Стал шутить и ухмыляться,
В общем, бросил подчиняться
Всем Тамариным приказам,
Директивам и наказам.
8
А Тамара растерялась,
Завертелась, заметалась,
Стала думать и гадать,
Как бы нас ей напугать.
И придумала: "Скажу я -
Вот, мол, дети! Ухожу я!
И учитесь-ка вы сами,
Если сами вы с усами!
Тут они и побледнеют!
Вмиг, злодеи, присмиреют,
Будут плакать и молить,
Чтобы мне не уходить."
Что б вы думали? Сказала!
Но в ответ лишь услыхала:
"Ты раз пять уж обещалась,
А до сих пор не собралась."
9
Тут Тамара разозлилась,
В небеса стрелою взвилась,
Стала по небу летать
И оттуда нас ругать.
- "Это что же - князь Рубон!
Он ленивый и пижон.
Ну а подлый Тихон-хан?
Он смутьян и грубиян.
Омельницкий - негодяй!
А Мирам Сергей - лентяй!
А Журович! Вот так тип!
Вечно задом он сидит.
Посмотри на обормота!
Как сидишь?! Вполоборота?!"
Тут дала Тамара газ,
Взмыла вверх и скрылась с глаз.
10
Что же сделалось потом?
Был и ужас и погром!
Сам директор приходил,
Всех допрашивал, стыдил,
То Тамару нам хвалил,
То собранием грозил,
То ругал, то укорял, -
Все на совесть ударял.
Наконец мы все решили,
Что как раньше с ней мы жили,
Так и будем дальше жить,
Пока некем заменить.
Тут Тамара повернулась,
Очень кисло улыбнулась,
Издала протяжный стон,
Дверью хлопнув, вышла вон.
11
Вот на следущий урок
Прибежала тетка в срок.
Напоследок всех ругнула
И контрольной припугнула,
Но потом она ушла
И... кого ж она нашла?
Хочешь - плачь, а хочешь - смейся,
Привела c собой корейца:
"Вот вам, дети, Ким-Ен-Док,
Не беда, что не высок.
Он по русски - ни бум-бум,
Но зато острейший ум.
Больше вас не буду мучить,
Он уж вас всему научит.
На экзаменах же я
Все припомню вам, друзья!"
12
Тут злодейски ухмыльнулась
И ушла, и не вернулась.
Что ж тут делать? Мы, поплакав,
Познакомились с коряком,
Стали жить да не тужить,
Тихо физику учить,
На усы ее мотать
И Тамару вспоминать.
Вот и сказочке конец.
Тот, кто слушал, - молодец.
Но вы помните, друзья,
Что сейчас скажу вам я.
СКАЗКА ЛОЖЬ, ДА В НЕЙ НАМЕК,
ДОБРЫМ МОЛОДЦАМ УРОК.
Но дело, к сожалению ограничилось одними разговорами. Мы так и до-
учивались с Тамарой Вольдемаровной.
Заканчивая школу, я разразился поэмой, где воздал всем и каждому.
Прощание
(кантата)
Посвящение: Сие Токаренко написано Вере.
Зачем? Поясню я на кратком примере.
Вот станешь ты бабушкой, вырастут внуки,
И как-нибудь вечером скажешь со скуки:
"Вот, помню, когда-то училась я в школе,
В то время мне было семнадцать, не боле.
Такие поэты в те годы писали!
Такие поэмы! И мне посвящали!"
Достанешь из шкафа два ветхих листочка
И вслух прочитаешь корявые строчки.
А внуки, разинувши рты с удивленьем,
Будут внимать тебе с благоговеньем.
На этом пророчество кончилось наше.
Вот точка (.) и подпись:
Тихонов Саша.
Эпиграф: Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, послушный им народ.
Прощай, пятнадцатая школа,
Прощай, родной десятый класс!
Здесь столько дней прошло веселых,
Здесь нас ругали столько раз,
Здесь столько мы столов сломали,
С уроков стольких мы ушли,
А сколько парт мы исписали
И сколько пробок пережгли!
Прощай, зловещая Тамара!
Ты наяву не встретишь нас.
Но пусть тебе в ночных кошмарах
Приснится наш десятый класс.
И ты спросонок ужаснешься
И громко маму звать начнешь,
Тут окончательно проснешься
И с облегчением вздохнешь.
Прощай, Свительская Оксана!
Ты, математику любя,
Азы нам вдалбливала рьяно,
А мы не слушали тебя.
Как ты, ее мы не любили.
Ты много тратила труда,
А мы - увы! - уже забыли
Все алгоритмы навсегда.
Хочу сказать Шамрей Людмиле
(Нет рифмы отчеству, бог мой!)
Литературе Вы учили
Советской, Русской, Мировой,
А мы Вас часто огорчали
И стекла били мы не раз,
И много нервов истрепали.
Уж вы простите, грешных, нас!
Мы Аллу-Ванну уважали,
Но разобраться не смогли
Во всех аспектах и деталях
Того, что с нею мы прошли.
Материя, оппортунисты,
Бухарин, труд и капитал,
Социалисты-утописты -
О, чтобы черт вас всех побрал!
Марин-Андреевна пыталась
Нас всех "химичить" научить.
Насколько шутка ей удалась -
Не нам, комиссии судить.
Я очень часто вспоминаю
Ее уроки: треск, огонь,
Мы парафины разлагаем,
А из пробирки - дым и вонь.
Пусть нас простит биологичка,
Не станет лихом поминать
За то, что взяли мы привычку
Ее Гараськой называть.
Она укропом нас кормила,
Любила Вилли нам читать
И нас частенько веселила,
Давая листики считать.
Физрук забавный нам попался.
Пятерок он понаставлял
Не тем, кто лучше занимался,
А тем, кто лучше посещал.
Но, впрочем, мы не огорчались.
Ведь на уроках мы всегда
Лишь баскетболом занимались,
А физкультурой - никогда.
Ну что сказать об иностранном?
Мне немка только высший балл
Писала. Все же, как ни странно,
На "пять" немецкий я не знал.
Английский! Боже! Что за скука!
Об англичанке умолчу
И об английском ни ползвука,
Ведь я английский не учу.
И вот мы школу покидаем.
Таких не будет больше дней.
Чего ж мы школе пожелаем?
Какое слово скажем ей?
Желаю школе провалиться
И вновь наверх не вылезать,
А классу жить и веселиться
И дни златые вспоминать.
Через год после нас маткласс был закрыт, а потом школу и вовсе
преобразовали в восьмилетку.
* * *
По разным краям нас судьба разбросала.
А кто мы такие? Мы - камчадалы.
Когда-то мы в школе учились все вместе,
А нынче - в Баку, в Ленинграде, в Одессе,
А кто-то в Казани, а кто-то в Москве -
По всем городам мы разъехались все.
Пусть годы идут, как валы в океане.
Какими мы станем? Что будет с годами?
Пусть дольше разлуки, пусть встречи все реже,
Но мы не изменимся, будем все те же.
Да, мы возмужаем, да, мы повзрослеем,
И пусть постареем и все облысеем.
Но мы, как всегда, не поверим ни разу
Фальшивым речам и возвышенным фразам,
И так же мы будем над теми смеяться,
Кто будет с трибун по бумажке трепаться,
И будем с усмешкой призывы читать,
Которые будут в газетах писать.
В чужих городах - незнакомые люди.
С друзьями внезапно встречаться мы будем.
Толпа пешеходов спешит, суетится,
Но вдруг промелькнут в ней знакомые лица,
И будем друг друга с трудом узнавать
И тех, кто не с нами, опять вспоминать.
По всем городам нас судьба разбросала.
Но кто мы такие? Мы - камчадалы!
Когда-нибудь съедемся вместе мы снова
Из Владивостока и из Кишинева,
И будет нам радостно, весело будет,
Все заново вспомним, что даже забудем.
И пусть в городах мы различных живем,
Но мы - камчадалы, и ими умрем!