Здравствуй, Саня! Мы дома с 13го марта. Очень интересная была поездка. Сейчас попытаюсь выдать впечатления, придерживаясь хронологического порядка. Таможня во владивостокском порту. Дотошность осмотра зависит от того, к кому попадешь. Нам достался довольно въедливый старикан, вертел подзорную трубу, смотрел на свет - в оптических приборах не должно быть градусной сетки, иначе их нельзя за границу (вроде бы потому, что с сеткой они уже годятся для военных наблюдений). 13.2 - заход в Токио. Еще холодно, мы толпимся на палубе, все в зимнем. Рядом с портом - крупный аэропорт, полоса у самой воды, то и дело взлетают и садятся самолеты. Смотрим на высотные дома, телебашню вдали (333м). Швартовка. Наш оркестр сидит на шлюпочной палубе, наяривает "Катюшу" и "Подмосковные вечера" - более для себя, т.к. японцев на причале немного, они сдержаны и деловиты. Приходит несколько автобусов со школьниками, они облепляют оградку причала, как воробьи, что-то кричат. Наши бросают им значки - самый ходовой вид сувенира. Приходят автобусы для нас, на 8 групп (камчатская - первая, есть еще две приморских, москвичи, омичи, челябинцы, армяне), каждой группе свой автобус и при нем - гид. Наш - по имени Кэн - пожилой дядька издали похожий на мальчика, держит в руке флажок с N1 (чтобы издали видеть; в дальнейшем он будет водить нас, как цыплят, следующих за этим флажком), в другой руке - маленький счетчик; кастаньетным пощелкиванием отмечается число людей, садящихся в автобус. Едем на экскурсию - на телевизионную башню, вертим головами, наиболее азартные щелкают фотоапаратами прямо через стекло. Прибыли, возносимся на лифтах на смотровую плащадку. Любуемся на город, порт и японцев, которые тут же смотрят (они нам еще в диковинку). Стоят внушительные стереотрубы, где надо сколько-то платить за пользование. Мы еще практически без денег: у нас по 28.5 амер. долларов, японцы принимают только иены. Спускаемся на несколько этажей, тут сувенирный магазинчик, где разбегаются глаза. Водяной пистолет в форме "вальтера" в натуральную величину (таможенники такие не пропускают, т.к. налетчики используют их, как пугачи). Кукла на батарейках - безусый плешивый старик - трясется от визгливого заразительного смеха. Моя мечта - счетные машинки карманные и настольные и много всякой чачи. Едем смотреть императорский дворец. На остановке у светофора - автобус с зеками; окна - в редкой решетке, сидят все в наручниках, весело переговариваются, курят сигареты. Перед дворцом - обширная площадь с небольшой сосновой рощей, где очень уютно кричат вороны. Дворец окружен рвом, где плавают лебеди, и стеной из дикого камня. Местами - полицейские, которых мы усиленно фотографируем. Доступ во дворец - лишь дважды в год - в какой-то праздник и в день рождения императора. Остальное время допускаются лишь какие-то религиозные фермерши, которые в белых одеждах целым отрядом устремляются туда делать уборку - богоугодное занятие, т.к. у них император обожествленный, и любовь к нему у стариков смыкается с религией. Потом прогуливаемся по площади, куда в день капитуляции Японии сбегались верноподданные самураи, чтобы в соответствии с ритуалом вспороть себе брюхо. Отсюда едем в буддийский храм. Две колонны у входа залеплены бумажками с иероглифами - это молитвы и соответствие русским надписям "здесь были Коля и Маша". У входа в храм - большая курильница, уходя верующие подходят, обмахиваются ладошками, чтобы пропитаться священным дымом. Внутри молятся старушки и дети: бросают денежку в специальный ящик и потом потирают ладошки, мысленно общаясь с богом, который в виде золотого пузатого Будды тут же сидит в нише. Вечером возвращаемся домой, над головой висит молодой месяц - непривычно горбушкой вниз. 14.2. С утра едем на экскурсии - кто в школу, кто на фарфоровый завод, нам с мамой достался спортивный клуб - тренировка по сумо - одному из видов национальной японской борьбы. По пути гид (через переводчика) рассказывает о разных видах борьбы. О десятках способов, коими знаток каратэ может убить человека - одним ударом руки; об особых способах тренировки, которая позволяет отрывать врагу руки и головы, ребром ладони рубить кирпичи, протыкать арбузы (за тренировку портят по нескольку арбузов - подброшенный арбуз протыкают вытянутым пальцем). При этом гид подчеркивает, что помимо чисто физической тренировки необходима особая сосредоточенность духа, недоступная европейцам. Впрочем, все эти страсти не имеют отношения к сумо. У японцев почти все мало, компактно, и спортивный зал - тоже не в нашем понимании. Открыли дверь - и сразу небольшое деревянное возвышение, за ним - маленькая арена. Стоят десятка два борцов - голые, на них что-то вроде плавочек и толстые пояса. Они пузаты страшно, женоподобны - результат диэты (они лопают в день по 1.5 кг мяса, что для японца много - мясо страшно дорого, долларов 10 кг, его берут граммов по 100 изредка, как лакомство, питаясь рисом и рыбой). Цель откорма - приобрести большой вес, необходимый помимо силы. На жестком полу, чуть присыпанном влажным песком - круг из соломенной веревки. Двое встают на корточки, упираясь кистями в пол, несколько мгновений смотрят друг на друга, затем с хриплым криком вскакивают и сшибаются плечом. Цель - силой выдавить противника из круга или, используя его давление на тебя, ловко увернуться и поддать ему, чтобы вылетел за круг. Один - самый пузатый, видимо - тренер, швыряет всех как котят. На наш взгляд - зрелище не очень приглядное, тем более, что есть элементы жестокости, например выдавленного из круга шарахнуть спиной и затылком о стену, так что трещат доски, или поверженного схватить за волосы и пнуть под ребра. Японцам - очень нравится. Билет на соревнование знаменитых сумистов стоит бешеные деньги, в музее сумо красуются их портреты и краской на листе - отпечатки пятерни и ступни (у одного такого героя - ступня 45 см, не хуже, чем у снежного человека). Нам с мамой приелась эта тренировка, вышли погулять. Улицы узки (это не в центре, но и там нешироко), крохотные лавчонки, открытые прямо на улицу, за ними жилье, где-нибудь рядом - маленький загончик-ящик для автомашины, все очень компактно. Знаменитые желтые флажки, которые надо взять в руку, переходя улицу (чтоб не задавили) видели редко, на мой взгляд они и не очень нужны: когда лезешь на проезжую часть, водитель тормозит и рукой показывает - проходи (независимо от того, что на светофоре). После клуба заехали в банк менять гроши. 1 американский доллар - 290 иен (практически курс выше, но нам дают меньше, т.к. какой-то процент банк берет за размен). В банке ни решеток, ни собачьих окошечек - низкий барьер-прилавок, за ним - чиновники. На тарелочку кладем деньги, паспорт, и что-то вроде накладной (гид договорился, чтобы мы ее заполняли по русски), на той же тарелочке приносят японские деньги. После обеда - так называемое "свободное время", когда можно пошляться по магазинам. Отвезли на автобусе в торговый центр Токио - знаменитую Гиндзу. Ходить разрешено лишь по 4 человека вместе (это правило рьяно соблюдается в начале круиза, потом - посвободнее), что неудобно, т.к. редко бывает, чтобы совпали интересы всех. В многоэтажных магазинах всего полно. Впечатляют самурайские мечи (они для нас дороги - надо 28.5 долларов разделить на шесть разных городов) и красивейшие ножи (их нельзя брать - таможня не пропустит; кстати, ножей с пружинным лезвием так и не видел). Купили носовые платки, жеват. резинку и разные фломастеры. При возвращении к автобусу - демонстрация на углу - толпа японцев, машут флагом, орут, бегают полицейские. Быстро уходим туристу не положено вмешиваться в политическую жизнь, а то могут прихватить и нечаянно арестовать - докажи потом, что не участвовал. Еще забыл - утром того же дня - экскурсия на знаменитый токийский рыбный рынок. Идем затемно - часов в 5 утра, прохладно и безлюдно. Немного проплутав, находим рынок. Он оптовый, торговцы скупают здесь партии рыбы, чтобы днем распродавать в лавочках. Несмотря на тесноту, все аккуратно и никакой вони (хотя рынок существует десятки лет). Лежат на полу бревнами огромные тунцы и меч-рыбы; покупатели ходят, заглядывают в жабры - свежа ли рыба. Штабелями всевозможные нарядные коробочки с молоками, икрой, креветками и прочей мелочью - все нарядно упаковано, аппетитно на вид. Ряды устриц, осьминогов, каракатиц - и целиком и рубленые на филе, всевозможная мелкая рыба - все аккуратно пересыпано дробленым льдом. Аукцион: продается партия рыбы, аукционер выкрикивает цену, покупатели как воробьи сидят на каком-то заборчике, на пальцах показывают - кто сколько дает. Купленное тут же быстро на электрокарах везут к грузовикам. Деловая суета, но без суматохи. И еще, что мне очень нравится в японцах - отношение к иностранцам - спокойно-вежливое, без малейшего назойливого любопытства; улыбнется тебе, если ты мешаешь, покажет - отойди и вновь занимается своим делом. Часам к 9 утра тут все будет распродано, вымыто, убрано и - до завтра чисто и пусто. 15.2. Экскурсия в пригороды Токио. На автобусах жмем по хайвэю - дороге для скоостной езды. Она на столбах, иногда на уровне второго этажа, иногда - повыше. Дорога платная. Время от времени водитель тормозит у контрольной будочки, сует деньги, берет квитанцию, и - дальше. Изредка - чучела полицейских в полной форме - чтобы дисциплинировать водителей, однако на довольно большом расстоянии видно, что полицейский - не живой. Несутся встречные грузовики с зелеными фонариками над ветровым стеклом (горит 1 фонарик - скорость до 30 км/ч., два - до 60, три - больше 60 км/ч). Приехали в храм. Во дворе - здоровенный Будда сидит, метров под 20 высоты. Не столько слушаем объяснения гида через переводчика, сколько глазеем, фотографируем, рыскаем по окрестностям. Вот лавочка сувениров. В ход идет традиционный вопрос "корэ ва икура дэс ка" - сколько это стоит? Купили два фаянсовых стаканчика с журавлями и пепельницу в виде палтуса - не бог весть что, зато с иероглифами. Потом еще храм. Дерево священное - толстое, старое, с соломенным поясом. Ходят по двору бритоголовые монахи. Невесту в белом национальном наряде ведут под венец. Забегая вперед, отмечу, храмы довольно однообразны и скоро надоедают, больше привлекает течение уличной жизни, а его немного удается видеть - только в часы свободного времени, остальное - экскурсии. Едем на обед в приморский ресторан. Расселись чопорно, всем неуютно. Стаканчики с водой на столах. Мама пускает утку (где-то слышала в полуха), что это - омыть кончики пальцев перед едой. Соседка по столу лезет в стакан руками. Потом оказывается - вода для питья. Обслуживание быстрое, официанты ходят почти рысью (подавать блюда, мыть посуду часто временно нанимаются студенты, чтобы подработать на учебу). Едем в океанариум. Недоразумение: дирекция круиза не предусмотрела билеты в океанариум, но пропускать его тоже не хочется, со вздохом платим свои (в переводе около 1.5 долларов с человека) из тощего туристского кошелька. В большом бассейне плавают дельфины, показывают фокусы, плавают, надев на шею кольца, носят шляпы на носу, выбрасывают из воды на берег волейбольные мячи, гуляют, стоя свечкой на хвосте или просто высунув у берега три-четыре веселые рожи смеются скрипучим смехом. Какой-то чемпион прыгает через горящий обруч, потом, взметнувшись метров на пять, дергает за веревочку, отчего открывается полый картонный шар, выпускающий стайку голубей. После каждого номера подплывают к маленькому пирсу, получая у служителя по 1-2 рыбы. Один искусник мощной работой хвоста почти целиком вылазит на пирс - просит добавки. Возвращаемся домой в крайней степени усталости - не физической, а от впечатлений минувшего дня (наверное то же ты испытывал в детстве, когда попал в Москве в магазин "Детский мир"). Завтра идем в Манилу. 20.2. Утро в Манильской бухте - огромной, в несколько раз больше Авачинской. Лодочки с противовесами - рыбаки выбирают сети. Снуют баркасики, развозят по судам, стоящим на рейде. Швартовка. Наш оркетрик выдает из под шлюпок свой репертуар. Филиппинцы на причале - смуглые, кудлатые, в узких джинсах, ярких рубашках, расписанных цветами и драконами. Много праздных зевак, чего в Японии не увидишь. Полицейские с открытой кобурой - ствол и рукоятка пистолета торчат наружу. В музыкальном салоне судна - обычные формальности - чиновники перебирают паспорта, ставят визы. Потом по трапу сходим на берег, девушки вешают на шею каждому сходящему веночки из мелких душистых цветов - пахнет ландышами, черемухой и бог знает чем. Едем в форт - мрачные каменные стены, норы казематов, заливаемых водой, а во дворе - всевозможные деревья в цвету, есть кое-что и из того, что у нас дома растет по горшочкам. Недалеко - парк Ризаля - тутошнего революционера. В центре - памятник, туда-сюда вышагивают караульные, позируя для фотосъемки. Дорожки, фонтаны, скверы. Нет надписи "по газонам не ходить", филиппинцы выбирают место, кому где нравится, спят на коротко остриженной траве или просто отдыхают - семьями и в одиночку. Вот мы в музее. Мрачновато и скучновато. Современные картины (некоторые получили призы на выставке во Франции): разноцветная мазня из цветных пятен. Едем в мемориальный центр, который американцы отгрохали своим военным, погибшим при освобождении Филиппин от японцев. Бесконечные ряды мраморных крестов (тут около 250 тыс. покойников), изредка - шестиугольные звезды (для тех, кто иудейского вероисповедования). У кладбища вроде часовенки, от нее полукружьями - два больших навеса с многочисленными высокими мраморными перегородками, на них сверху донизу - имена и чины. Изумрудные газоны меж крестов усердно поливают служители из шлангов. Едем обедать в городской ресторан. Маленькое ЧП в гальюне: всем, кто поссал, служитель сует в руки полотенце - вытереть руки, а потом показывает на стол - клади доллар (это при нашей-то бедности!) Я вовремя смылся. Зал ресторана полутемный, на столах маленькие, со стакан высотой, лампочки-коптилки. "Шведский стол" - обслуга разносит только воду со льдом, еду бери сам: в углу зала столики со жратвой, возьми тарелку, навали на нее чего и сколько хочешь и неси себе за стол - наваливать приходится много, т.к. еда очень разнообразная, всего охота попробовать. В тесных проходах меж столов ходят-танцуют стройные филиппинки, крутят смуглыми животами, мужики дружно, как подсолнухи, поворачивают головы в их сторону. Одна, по ходу дела, раздевается, но у нее под нарядом купальник. Свободное время - ходим по магазинам. Больше всего поражает резьба по дереву - от маленьких буйволиков до огромных, в рост человека фигур и композиций из людей и зверей. Есть пародийные рожи, есть с большим сходством исполненные кони, слоны, буйволы. Вот стрелок из лука, вот - головорез из филиппинских джунглей - только что отрубил кому-то башку, а две уже висят у него сзади за поясом. Однако, все дорого, мало что нам по карману. Купили веселого слоненка ("бэби-элефант"), на американские - за пять долларов (у них своя валюта, но и американские принимают). Вечером - ужин в другом ресторане, опять коптилки, полумрак, но еду разносят официанты. На эстраде выступает какой-то всемирно известный ансамбль мальчиков (название его я забыл), у них все инструменты из бамбука. Духовые - от маленьких флейт до больших труб, в которые дуют по двое. Ксилофоны с подвешенными снизу бамбуковыми резонаторами. Мелодичные трещетки - каждая дает при потряхивании одну какую-то ноту - причем так звонко и чисто, что с трудом верится, что это бамбук. Наконец, почти пианино: на большой раме рядами пучки бамбука, мальчишка трясет их по очереди, извлекая опять таки чистые, звонкие ноты. Мелодии плавные, красивые. Потом перед эстрадой национальные танцы под этот оркестр и под три гитары. Позднее - хуже. Мальчишки уходят и выходит настоящий современный джаз. Пятеро бесятся - пляшут перед микрофонами, вопят и трясутся (видимо в таком стиле выступали твои возлюбленные битлзы) - все это целый час, во вспышках цветных огней, в чадной копоти лампочек, аж разболелась голова. 21.2. Едем в пригород - смотреть какое-то озеро, колонна автобусов, впереди с завыванием несется полицейская машина. В пути остановка. Осматриваем ферму. Скорее всего не настоящую, образцово-показательную. Смирный буйвол позирует фотографам. Сельский домик на сваях: поднимаемся по лесенке, пол продуваемый из бамбуковых реечек, крыша из пальмовых листьев, плетеные из бамбука стол, стулья, скромная утварь - несколько горшков. Гораздо прохладнее, чем на уличной жаре. Такие домики при нужде группа мужиков переносит на новое место; в тайфуны их сдувает и их опять восстанавливают. Рядом сувенирная лавочка. Дают по капле какого-то пойла, потом идет торг. Опять преимущественно резьба, есть раковины, но знатоки говорят, настоящие раковины будут в Замбонге. Приехали на озеро, смотрели на него с гористого берега, оно огромно, в туманной дали маячат мысы и острова. Еле глянули и вновь по автобусам. Туристов все время гонят - скорей, скорей. Потом опять в городе. Впчатляют таксисты: их джипы разрисованы в немыслимо попугайские цвета, на радиаторах целая куча зеркал, цветных метелочек, металлических лошадок. Опять обед в ресторане, на сей раз не так удачно, как вчера - начинает покручивать: тут жарища и еда - особенно креветки, ракушки - быстро портится. Ходим по лавочкам, набрели на одну, не очень дорогую, купил индейца, стреляющего из лука. Возвращаемся по набережной. Невысокий парапет, справа - ряды пальм, слева море, плещутся у берега голозадые мальчишки - рукавичка на правой руке - достают крабиков или добывают их у берега меж камней - с помощью маленького гарпунного ружья, сделанного из бамбуковой трубки и резинки. Мне все хуже, еле дойдя до судна, бегу травить и дристать, потом в лазарет, где угощаюсь 3 литрами марганцовки. Я тут не первый, дристунов - человек 20, некоторые с температурой - это от давешнего обеда. Затем опять переход до Сингапура - трое суток. Обычная судовая жизнь. Все пережглись, лупятся как пасхальные яички. Купаются в бассейне: на корме ящик, выстланный брезентом, примерно 2,5х4м, залит морской водой, поверху плавают клочья человеческой шкуры: кто облез один раз, невзирая на линяющую кожу, продолжает загорать дальше (мы с мамой и сейчас еще не совсем облезли, хотя и загар остался). Прохлаждаются в баре. Напитков всяких масса, от минеральной воды и крепче. На рейс каждому туристу разрешается потратить 30 руб. (корм - бесплатно, вошел в стоимость путевки). Т.к. деньги за границу возить нельзя, мы их внесли в начале рейса и нам выдали чеки для внутрисудового пользования. В чековой книжке бумажные рубли, полтинники, гривенники и т.д. - до копеек включительно. Кто не пропил, по возвращении можно обратно разменять на деньги. Периодически - день Приморья, день Камчатской области и т.д. - по числу групп туристов. Это значит - беседы по радио, а вечером - концерт художественной самодеятельности (мы были в один день с хабаровцами, это нам помогло, т.е. подобралась не очень самодеятельная группа). После концерта капитан приглашает всю группу в бар - на коктейль. Обычно капитанский коктейль - лишь затравка, начинают тащить водку из запасов (разрешается провезти за границу по 2 бутылки на человека) или покупать в баре и т.д. Кормят вкусно, каждый день дают фрукты, овощи, заморский арбуз с крохотными семечками или шмат ананаса. Вечером разморенные туристы полунагишом валяются в шезлонгах на палубе, отыскивают взором Большую медведицу или просто обозревают туманную даль. Изредка - встречные суда. Один раз - настоящий смерч - черная воонка из тучи смыкается с черной воронкой воды, вздымающейся из моря, не успели полюбоваться, как он скрылся за стеной ливня. (Ужо допишу про тропики, а то устал) Дома потихоньку привыкаем к обстановке. Ощущение такое, будто побыли в кино и опять не прочь бы туда. Вчера послали тебе посылки: авиа - вельветовую курточку и простую - в фанерном ящичке два небольших кокосовых ореха. Я их хотел еще во Владивостоке послать, но как ни торопился, не успел до закрытия почты. Проявляю пленки. Между прочим, брали два фотоаппарата, но твой "Зоркий", судя по наводке, дает резкость лишь в пределах нескольких метров, дальние предметы в искателе всегда остаются раздвоенными, поэтому решили не рисковать и совсем его не использовали. Мой тоже барахлил: я очень туго намотал кассеты, поэтому иногда рвалась перфорация при переводе кадра, приходилось бросать съемку и, убрав неполную пленку в кассету, ставить новую. Всего, полных и неполных, сделал 15 пленок. Работаю проявителем "Atomal", который у меня провалялся более 20 лет, а в 1954 г, когда он мне достался, был уже списан из-за устарелости. Такая стойкость впечатляет. Посылаю этикетку, чтобы ты посмотрел, нет ли чего в продаже в этом роде. При случае можно запастись надолго. Приехали, был хороший мороз под 20, на бухте лед, с БМРТ, стоящих против Озерновской косы, моряки ходят на берег пешком. Сейчас, хоть лед остался, уже тепло, сильно тает и грязюка. Пиши как у тебя дела вообще и в части финансов - за какие месяцы "уплочено". Если не раздумал попадать сюда на летнюю практику, надо уже шевелитсья - запрашивать и вообще "хлопотать". А за сим остаюсь ваш престарелый родитель. 16.3.75 Тихонов. Здравствуй Саня! На той неделе пришло твое письмо. Весьма приветствуем твое культурное хождение по театрам и особенно (если уже не бросил) - делание зарядки. Результатов и не жди сразу - надо недели 3-4 подряд заряжаться, чтобы почувствовать бодрость. Судя по тону твоего письма, будущее (после июня) тебе не ясно. Прояснится - напиши. При сем прилагается заключительная порция дорожных впечатлений, носочки и ремень (не теряй - он из Сингапура!) Каковой можешь рассматривать в качестве подарка к минувшему дню рождения. А за сим остаюсь твой престарелый родитель. 20.3.75 Тихонов P.S. Если найдешь, пришли для мамы растирание - ты уже как-то привозил в маленьких пузыречках. Дополнение к Маниле - петушиные бои. Мы их не видели, но гид много рассказывал. Официально они разрешены раз, кажется, в неделю, но тайно проводятся значительно чаще. Чемпионы стоят бешеные деньги, владельцы на них ненадышатся, кормят специальными витаминизированными рационами. На петушиных боях делаются огромные ставки и особенно азартные болельщики проигрывают дом и все имущество. Когда едешь в окрестностях Манилы, нередко можно видеть худощавых боевых петухов: привязанные за ногу на веревочку они мирно щиплют травку. 25.2. Утро в Сингапурской бухте. Жара, кучевые облака как перед грозой, острова и островки - один очень похож на Петровскую сопку, если бы не пальмы по краям. Вдали маячат высотные дома. Потом швартовка, наш оркестр дудит из под шлюпок свой неизменный репертуар, в тени складов на пирсе лениво шевелятся зеваки - черные и смуглые. В Сингапуре 75% китайцев, есть малайцы, индусы. Садимся в автобусы, едем на экскурсию. Возят преимущественно по окраинным улицам. Очень много зелени, вдоль дороги пальмы и множество всяких деревьев - иногда без листьев, но с пучками красивых цветов. Дороги чисты. Гид хвастается, что за брошенный на тротуар окурок полицейский может оштрафовать на 5 долларов. Привезли в какой-то ресторан - на импровизированный концерт. Во внутреннем дворе - каменные басейны под открытым небом; плавают вуалехвосты и еще какие-то пунцовые рыбы. Под навесом - небольшая эстрада, сбоку - старец с барабаном, малаец аккордеонист и несколько человек с национальными дудками. Группы девчат показывают национальные танцы - индийские, малайские, китайские. Все хороши, кроме последних. Китайский танец - ритмическое хождение по сцене под отвратную музыку. Потом выступает индус со змеями. Из плетеной корзины достает удава - метра на два, и проделав с ним разные фокусы, предлагает кому-нибудь приблизиться. Нашелся храбрец, вышел на сцену и ему на плечи торжественно возлагают удава; оба остаются невредимы и тогда уж от желающих нет отбоя. Коронный номер: играют на дудочке перед открытой корзиной, в которой кобра. Она и не думает вылезать, тогда ее дразнят тряпкой и она до половины приподнимается и грозно раздувает свой клобук - ее тут же прикрывают крышкой - и весь концерт. Едем в Тайгер-Бальм. Двое китайцев-братьев изобрели тигровую мазь - средство от всех болезней, весьма популярное в юго-восточной Азии, может быть не столь целительное, сколь разрекламированное. Разожравшись от прибылей, они купили участок земли в Сингапуре и построили "Тайгер-Бальм" - небольшой парк, набитый всевозможными скульптурами людей, зверей, драконов и прочей нечисти. На склонах искусственных бетонных скал - многочисленные скульптурные композиции - сцены охоты, сельского хозяйства, гибель корабля и огромные акулы, пожирающие несчастных моряков, драки бандитов с полицией и т.д. в этом роде. Все это при такой одуряющей жаре, что не хочется смотреть. Потом экскурсия, неизменный китайский храм с пузатым Буддой, потом едем в аквариум. В просторных подсвеченных аквариумах - экзотические коралловые рыбы, яркие, как бабочки. Тут же акулы, морские черепахи, снует разная мелочь, закапываясь в щупальца актиний, копошится знакомый - маленький мечехвост. Вечером долго ездим в поисках знаменитого ночного базара, но, видимо, гид и проводник не поняли друг друга - так и не нашли. Поэтому просто встали на каком-то перекрестке, побродить по улицам. На улице и в переулках - вечерняя жизнь. Прямо на проезжей части - столики с керосиновыми коптилками. Китайцы, малайцы ужинают - выгребают палочками лапшу из мисок. Тут же лоточки с валиками, как у стиральной машины - сквозь валики продавливают палки сахарного тростника - выжимают зеленоватый сок. На велорикшах проезжают американские туристы, любуясь на экзотику. На лотках - торговля всякой мелочью. Постепенно народ редеет. Какой-то старикан, полуголый и черный, укладывается спать: примостился у стены на куче ящиков, прикрыв срам какой-то тряпкой - ему удобно и прохладно. 26.2. С утра едем в ботанический сад. Орут цикады на деревьях. Под навесами - орхидеи в горшочках - красивые, но не очень пахучие. Потом парк птиц (может не потом - уже в голове перепуталось, когда что - очень быстро гонят). У входа - сувенирные лавочки и в клетке развлекается попугай - маятником качается вниз башкой, ухватившись одной лапкой за цепочку. Нас сажают в вагончики - как в аэрофлоте - и везут по дорожке, справа и слева в зарослях - клетки и загончики птиц, еле успеваешь увидеть. Стоят на одной ноге марабу, закрыв глаза, свесив носы, застыли, похожие на философов. Розовые фламинго копаются в илу и мелко-изящно балетным шагом переступают, взмучивают всякую живность. В конце парка - высоченный искусственный водопад. Гуляют павлины по дорожкам, один развернул хвост, поворачивается, позирует в двух метрах от фотографа. Зоосад. Звери в просторных клетках и загонах, разбросанных на большой территории. Гуляют тигры, отделенные от зрителя невысоким барьером. Летают обезьяны, еле касаясь руками сетки. Бегемот сидит под водой, выставив наружу только ноздри. Мирно жует травку здоровенный носорог. На огороженной горочке - семейство орангов. Самый главный выполняет физические упражнения на перекладине. Другие сидят, очень похожие на карикатурных людей. Одного смирного служитель вывел, посадил на барьер, он сидит смущенный, когда на него наводят объективы, застенчиво закрывается ладошкой. Обед в китайском ресторане. Зал на седьмом этаже, балкон с видом на бухту. Китайские церемонии: перед едой чуть не полчаса разносят чай, потом дают смоченные кипятком полотенца - вытереть руки. В меню 7 блюд, из знакомых - только цыпленок, все прочее - рыбы и креветки до неузнаваемости измененные кулинарной обработкой и соусами. Все это долго, тем более, что для еды - палочки и подобие фаянсовой ложки. Идем по магазинам. В Сингапуре много всякой всячины с "чужими" наклейками: изготовитель здесь, но написано "japan" или "made in England". Есть три магазина с русскими названиями "Москва", "Одесса", "Спутник", но когда все наши сразу наваливаются (а магазины невелики), цены тут же подпрыгивают. Книжных немного и смотреть некогда, тем более, что б.ч. книг - на английском. А вот сверху на прилавке лежит немецкая - "Mein Kampf" с портретом автора на зеленой суперобложке. В конце дня с мамой затащились на так называемый "малайский базар" - крытый переход между двумя улицами и от него в бока - отнорки, все забито товарами, продавцами, покупателями, усиленно зазывают, чуть не хватая за штаны. Какой-то небритый дядька по кличке "Али-Баба" - говорит на ломаном русском, торгует посудой. У нас уже деньги, отпущенные на Сингапур - к концу, купили кофейный сервиз в местном духе размалеванный под золото и перламутр и пешечком - в порт. Пожалуй, самое большое удовольствие, находясь в чужом гооде - итти не торопясь пешком, глазея по сторонам, и, по мере надобности, берясь за фотоаппарат. Вечером перед отходом - последняя вылазка в припортовые лавчонки - взять на оставшиеся центы жевательной резинки. А потом через проходную, где красавец-индус с осанкой принца проверяет паспорта - и на судно. 28.2. Утром проснулись - стоим на якоре в р.Саравак. Мимо проплывают по течению смытые водой пальмы. На берегу - деревня. Домики на сваях, в центре - большой сарай, видимо школа. Приходят мальчишки и девчонки в форме. В трубу хорошо видно, как они открывают окна, двери, начинают день с уборки помещения. Приходят крытые моторные баркасы - тутошние "трамвайчики". На них поднимаетмя вверх по реке - в г. Кучинг. Сначала нам его не видно - от причала садимся в автобусики (похуже, чем где-либо ранее и без вентиляции), едем на экскурсию за город. По пути одна лишь остановка - на перечной плантации: стоят высокие кусты, привязанные к кольям, меж листьев - веточки с зелеными горошинками, если их высушить, они побуреют и станут знакомым черным перцем. Жуем на шару. Подъехали к окрестности деревни, дальше идем пешком по лесной дороге, слушая крики незнакомых птиц. Перед деревней у дороги вбиты в землю божки, грубо вырезанные из дерева, тут же какие-то приношения, завернутые в листья. Деревня - так называемый "лонг-хауз" - длинный дом. По бревну с зарубками поднимаемся на помост на сваях, представляющий собой нечто вроде длинной улицы, справа и слева от него - "тротуары" и дома - все бамбуковые и поскрипывают. Дома почти полупустые, немного утвари, очаг, постель, мебели нет. Даяки сидят группками перед домами, они уже привыкли, что их часто осматривают, однако, по природе своей застенчивы - одна мама с малышом, давшим рев, убежала при виде фотоаппарата. В центре - "клуб" - просторное помещение, где собираются мужчины. На полу - очаг, над ним в плетеных сетках висят черепа (впрочем, гид говорила, что сейчас уже не рубят голов). У края деревни - отдельная хижина - дом вождя. Обычный пожилой дядька в кофте и юбке, на полках у него - консервы (продает своим соплеменникам). В углу хижины - ритуальные маски, наряды, какие-то "балалайки" из скорлупы кокосового ореха, резким диссонансом - новенький белый холодильник. Едем обедать в Кучинг. В ресторане даяки в национальных нарядах разносят какое-то хмельное пойло из кокосового молока. Меню привычное нам - овощной суп, курятина и даже мороженое. Едем осматривать музей "Саравак". Очень много хороших чучел птиц, зверей, коллекция оружия - копья, кривые малайские кинжалы (только хотел сфотографировать, говорят - запрещено); бог Шива в виде аршинного каменного х.. (символ плодородия). Во дворе музея - резные столбы-тотемы, старинные колесницы, на которых кто-то куда-то приехал. Едем осматривать католический храм: в современном стиле огромный остроугольный купол, крытый драночками из желеэного дерева. Скамьи под горочку - как в кинотеатре, на спинках - полочки с молитвенниками на английском и китайском. Немного послушали службу, потом отправились смотреть мечеть. Входим без обуви в огромный зал, пустой, выстлан ковром, только в углу - маленькая для муллы трибунка. Забрались на второй этаж по лестнице, там в одной из комнат - урок: сидят на коленках девочки и женщины, учительница у классной доски, видимо обучает грамоте. Едем домой. Вечером отходим, деревенские провожают нас на лодках, наши бросают им сверху сахар, жратву, матрешек. 3.3. Замбоанга - порт на о. Минданао. Швартовка. Наш оркестрик с "Подмосковными вечерами" имеет тут неожиданный успех - ему аплодируют. На пирсе - ихний оркестр, играют красивые филиппинские мелодии. Сходим на берег, нам надевают веночки из цветов, везут к лодочному причалу. Лодочки невелики, с двумя противовесами из бамбука и стационарным мотором. Перевозят на коралловый остров - несколько километров от порта. Тут белый коралловый песок, голубая прозрачная вода. Когда купаешься - легкие ожоги - может от каких-то мелких медузок. На берегу - могилки с деревянными божками - кладбище соседней деревни. Пристал мальчишка по имени Джим, набрал маме обломков коралла, показывает на брюхо - "очень хочу есть", дали ему немного сахара. Экскурсия в город, но ничего особенного нет, интересно просто смотреть чужую жизнь. По окраинам нищета, скученные грязные домишки, оборванные голодные дети - дай одному кусок сахара - сразу навалятся двадцать других. Яркое зрелище - "чендж" - меновая торговля. В принципе запрещено, но почти все делают, т.к. к концу рейса деньги на исходе. С утра до вечера под бортом - плавучий базар - несколько десятков лодок. По бортам на бамбуковых решетках - товар, преимущественно кораллы и раковины. Продавец забрасывает на борт веревочку, по ней вытягиваешь корзинку, кладешь, допустим, рубаху, он ее подтягивает, смотрит и потом показывает пальцем, что он может дать за рубаху, а ты ему - что хочешь получить. В общем-то все дорого, они избалованы. Мы выменяли коралл за мою безрукавку-бобочку и за мамины часы - две красивые раковины. Часы очень любят, почему-то они здесь ценятся. Охотно берут водку и постепенно набираются. Один красавец выменял розовые женские трусики и тут же их надел. Торговля честная. Если стороны не огласились, барахло пришлют назад. А на лодочках - своя жизнь. Тут жены, дети. Малыши сосут маму, спят или играют. Наши бросают сверху разный корм, иногда бывает, что и мимо лодки. Девчата лет 5-6 смотрят за борт, как тонет вареное яичко, потом переваливаются в воду, ныряют и достают. На каком-то местном банкноте - кажется в 2 песо - картинка: пираты подписывают клятву гусиным пером, на столе череп, один пишет, другой режет руку ножом (клятвы полагается подписывать кровью). О пиратах - говорят есть до сих пор, только очень модернизированные, на быстроходных суденышках, грабят в море и на берегу, трясут банки или зажиточных крестьян, прячутся в проливах между бесчисленными островами. 8.3. Утром швартуемся в Нагасаки. Здесь прохладно. Парни в красных куртках играют на саксофонах всякую бодрятину. Встречает мэр и еще какие-то гуси. Вручают подарки. Едем на экскурсию в парк Гловера (какой-то европеец, много постаравшийся для экономического развития Нагасаки). Парк на сопках, подъем - стоя на резиновых лентах эскалаторов. Сверху хорошо виден город и порт, немного похоже на Петропавловск. Затем - Парк Мира. Большая скульптура - японец с поднятой рукой, напоминающий об атомной бомбардировке. Экскурсии фотографируются у памятника. Японки едят у фонтана на травке - может быть поминки. Музей. Часы, остановившиеся в момент взрыва, оплавленные камни и бутылки, многочисленные фотографии. Недалеко от музея - эпицентр, то место, над которым на высоте 500 м разорвалась атомная бомба. Поставлен черный обелиск и рядом с ним - кусок старой каменной кладки, - угол дома, некогда чудом уцелевший при взрыве. Ходим по магазинам, рассматриваем потрясную музейной красоты фарфоровую посуду, где-то на 7ом этаже универмага (но мы уже без денег, нам хватило лишь на скромный заварной чайник). На плоской крыше универмага - игровая площадка. Катаются на машинах с резиновыми бамперами, садятся на старомодные автомобили марок начала века - они, стоя на месте, трясутся, фырчат, при известной доле воображения можно представить, что едешь. Последняя прогулка в припортовых улицах. Сакэ в магазинчике - бутыль примерно на 2,5 л - 1180 иен (около 4 долларов), но мы уже без денег. 9.3. Днем проходим место в Корейском проливе, где потонуло много наших в Русско-Японскую войну. За борт, по традиции, спускают венок из желтых хризантем (кэп заказал в Нагасаки), делаем вокруг него три круга с гудками и идем дальше. Вечером - прощальный ужин, всем дарят по небольшому кокосовому ореху (мы тебе свои послали в посылке малой скоростью). 10.3. В 11 ч. - во Владивостоке. Поскольку мы пришли из холерных Филиппин, всем берут мазки из жопы - для анализа, а кто дристал в Маниле - еще один анализ. Все это долго, на берег попали часа в 4 дня.